Константин Добрынин об ужесточении наказания за оправдание нацизма
Госдума в среду приняла в первом чтении поправки к УК и КоАП об ужесточении ответственности за реабилитацию нацизма. За публичное отрицание решений Нюрнбергского трибунала и оправдание нацистских преступлений, а также за «публичное распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны» можно будет наказывать не только граждан, но и юридических лиц, которым грозит штраф до 3 млн руб. Юристы считают новые нормы излишними, а историк опасается, что при недобросовестном использовании они могут приравнять научную полемику к уголовному преступлению.
Разработанные вице-спикером Госдумы Ириной Яровой («Единая Россия») поправки к ст. 354.1 УК (реабилитация нацизма) приравнивают интернет к СМИ в части ответственности за распространение оправдывающей нацистов информации. Это будет квалифицироваться по более суровой ч. 2 ст. 354.1 (до пяти лет лишения свободы), тогда как совершение преступления без использования СМИ карается максимум тремя годами тюрьмы.
Как говорится в пояснительной записке, «анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что зачастую общественно опасные деяния, связанные с пропагандой или оправданием нацизма, совершаются в сети интернет».
Поправки к КоАП того же автора дополняют ст. 13.15 (злоупотребление свободой массовой информации) аналогичным пунктом о реабилитации нацизма и распространении заведомо ложных сведений о роли СССР во Второй мировой войне. Здесь наравне со СМИ тоже упомянут интернет, но наказание коснется лишь юрлиц, которым грозит штраф в размере 1,5–3 млн руб.
«Любые попытки реабилитации нацизма, опровержения и оспаривания фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом, распространения недостоверной информации о роли нашего народа и Советского Союза в борьбе с фашизмом — преступление»,— заявила госпожа Яровая журналистам.
Она также отметила, что в последнее время наблюдается «наступательная агрессия против правды об итогах Второй мировой», которая носит прежде всего антироссийский характер.
На заседании вице-спикер рассказала, что в 2009 году внесла в комитет по госстроительству законопроекты «более широкой диспозиции», предусматривавшие ответственность за реабилитацию нацизма, но комитет вообще не готов был говорить на эту тему (уголовная ответственность за публичное отрицание итогов Нюрнбергского трибунала была введена в 2014 году). В итоге за поправки госпожи Яровой к УК проголосовали 403 депутата (при минимально необходимых 226 голосах), за поправки к КоАП — 405 при одном воздержавшемся.
Отметим, что Владимир Путин не раз высказывался против переписывания истории. Например, в декабре 2019 года на заседании оргкомитета «Победа» президент возмутился тем, что резолюция Европарламента «поставила фактически на одну доску и нацистских агрессоров, и Советский Союз»: «Чуть ли не обвиняет СССР наряду с нацистской Германией в развязывании Второй мировой войны. Как будто забыли, кто напал на Польшу 1 сентября 1939 года и на Советский Союз 22 июня 1941-го».
Скандалы вокруг «неправильной» трактовки прошлого случались и в России. Например, в ноябре 2019 года исторический журнал «Дилетант» вынес на обложку номера, посвященного пакту Молотова—Риббентропа, американскую карикатуру 1939 года, на которой Адольф Гитлер и Иосиф Сталин изображены в образах жениха и невесты. Отвечая на вопрос “Ъ”, поставила бы редакция такую обложку при уже вступивших в силу поправках Ирины Яровой, основатель «Дилетанта», главред радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов заявил, что «обложка никак не реабилитирует нацизм и не распространяет ложные сведения — следовательно, мы бы ее, естественно, поставили опять». Сам законопроект господин Венедиктов не видел и не смог прокомментировать его предметно. «Но правоприменение у нас страдает. И часто оно у нас избирательное из-за туманности формулировок»,— добавил он.
По мнению юриста Алексея Елаева, проблема применения мемориальных законов всегда состоит в том, что отсутствует «нормативно закрепленная память», которой следовало бы придерживаться.
Поэтому гражданам крайне сложно определить, какие трактовки прошлого являются правомерными, а какие будут преступными, поясняет эксперт: «То же самое и с позицией правоохранительных органов, ведь надо доказать не только объективную сторону преступления (часто при помощи экспертиз, к которым тоже есть вопросы), но и его заведомость». Поэтому дела по ст. 354.1 носят единичный характер, почти каждый раз вызывая большой общественный резонанс, отмечает господин Елаев.
Статс-секретарь Федеральной палаты адвокатов, старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Константин Добрынин считает, что оба законопроекта «в принципе не нужны»: «Они без необходимости чрезмерно усложняют текст закона, который и так вызывает споры. Вместо формулирования абстрактных норм, рассчитанных на применение в различных ситуациях, поправки представляют собой еще один пример казуистичных правил, то есть регламентирующих конкретный случай». Между тем вся история развития права показывает, что совершенствование юридической техники происходило в направлении от казуистики к общим, абстрактным нормам, подчеркивает эксперт.
Главный редактор журнала «Историк» Владимир Рудаков отмечает, что историки в любой стране, как правило, не в восторге от того, что государство криминализирует те или иные способы интерпретации прошлого. Но такой тренд начался не сейчас и не в России, напоминает он: «Лидерами здесь являются Израиль, давно установивший ответственность за отрицание холокоста, а также страны Западной и Восточной Европы. Эта практика признана и ЕСПЧ».
Россия же встала на этот путь, когда «попытки поставить нашу страну на одну доску с гитлеровской Германией приобрели систематический характер», поясняет эксперт.
Доктор исторических наук Олег Будницкий считает, что поправки Ирины Яровой при недобросовестном использовании могут приравнять научную полемику к уголовному преступлению: «Вместе с бесспорным запретом на отрицание преступлений нацизма закон содержит формулировки, которые дают почву для произвольного толкования. Историки далеко не всегда смотрят на одни и те же факты одинаково. Введение в научный оборот новых источников, скажем, их рассекречивание, может радикально изменить воззрения на те или иные исторические события. В истории всегда есть сложные и дискуссионные моменты». Поэтому законодателю нужно провести четкий водораздел между научной дискуссией и «заведомо ложными сведениями», говорит историк.
Ксения Веретенникова, Ангелина Галанина, Кира Дюрягина, Лев Кадик