Колонка Антона Именнова о том, почему российский бизнес не спешит отказываться от британских судов
На фоне санкций власти пытаются стимулировать бизнес решать коммерческие споры в российских судах. Но предложенными механизмами пока воспользовались немногие, а борьба ЦБ за санацию банковской системы надолго обеспечит работой лондонских юристов, считает управляющий партнер московского офиса коллеги адвокатов Pen & Paper Антон Именнов
Разбирательства в судах Соединенного Королевства давно стали обыденным явлением для состоятельных россиян и подконтрольных им компаний. Причины очевидны: яркая картинка, относительная прозрачность и предсказуемость процесса в государственных судах Великобритании, доступность экспертов. При этом в английских судах россияне традиционно рассказывают много такого, чего широкая общественность никогда не узнала бы из других источников — недаром эти процессы так любят журналисты.
Каждый год британское коммуникационное агентство Portland Communications подсчитывает количество кейсов в коммерческих судах Лондона, в том числе третейских. В последнем рейтинге за 2020 год (охватывает период с апреля 2019 года по март 2020-го) специалисты обнаружили 32 российских участника различных коммерческих споров. По этому показателю Россия уже не первый год находится на третьем месте, уступая вторую строчку Казахстану (44 участника) и самой Великобритании (363 участника). По итогам исследования 2019 года Россия была представлена 29 частными и юридическими лицами, в докладе за 2018-й — 20 участниками, а годом ранее — 25.
Но сохранят ли английские суды свою популярность у россиян в будущем?
Лондон и конкуренты
Перспективы Высокого суда и Международного арбитражного суда в Лондоне (LCIA) очень беспокоят местных юристов. До конца неизвестно, сколько именно коммерческих споров в различных судах Соединенного Королевства берут свое начало из соглашений, заключенных еще до Brexit. Вполне вероятно, что начиная с лета 2016-го (после референдума о выходе Великобритании из ЕС), участники сделок все чаще указывали в документах арбитражные суды из других юрисдикций, ведь решения Лондонского суда больше не исполняются автоматически в странах ЕС.
Английские суды сталкиваются и с географической конкуренцией. Английское право, в рамках которого обычно заключают масштабные и сложные соглашения, может применяться и за пределами Великобритании. Лондону приходится в последние годы соперничать со Стокгольмом и Парижем, Дубаем и Сингапуром, которые предлагают арбитраж в том числе в рамках английского права. Растет популярность и арбитражного суда при международном финансовом центре «Астана».
Конечно, козыри британцев тоже известны. Помимо политического фактора (реальная независимость и состязательность разбирательств), есть и юридические преимущества. Главное из них — это возможность относительно быстро и эффективно наложить судебный приказ о всемирном аресте активов (World Freezing Order). Пока суды в Стокгольме или Сингапуре не могут предложить альтернативы этому «ядерному оружию» английского права. Когда банк «Траст» инициировал судебные разбирательства против семьи Бориса Минца в Высоком суде Лондона в 2019 году, первое, о чем попросили юристы банка, — арестовать активы ответчиков, что и было сделано. Такой арест позволяет предотвратить вывод активов, что критически важно в делах о мошенничестве или коммерческих спорах.
Судитесь дома
Но в нашем случае главное, что российские власти последние годы сознательно пытаются снизить масштабы «правового туризма» в Великобританию. Например, компаниям с государственным участием с недавних пор не рекомендовано использовать английское право и суды в британской юрисдикции из-за политических соображений.
А в июне 2020 года вступил в силу так называемый закон Лугового (171-ФЗ), устанавливающий исключительную юрисдикцию российских арбитражных судов над исками российских граждан, в отношении которых применяются ограничительные меры. Попавшие под иностранные санкции получили право переносить свои дела в российские арбитражные суды независимо от желания их западных оппонентов.
Закон должен был помочь попавшим под санкции российским предпринимателям, у которых возникли проблемы с получением защиты в иностранных судах и оплатой услуг юристов. Например, Олег Дерипаска в ходе рассмотрения одного из дел в английском суде не смог своевременно нанять юриста, чтобы предотвратить вынесение судебного приказа о всемирной заморозке активов. Ведущие его дело адвокаты отказались представлять его интересы, поскольку работали в британском представительстве американской юридической фирмы. Но даже если юристы согласны, банки могут заморозить выплату гонорара. Они боятся огромных штрафов за сотрудничество с лицами из санкционных списков и требуют лицензию Управления по контролю за иностранными активами Министерства финансов США (OFAC), которую крайне сложно получить.
Возвращению судебных процессов в Россию способствует и Определение Верховного суда от 9 июня 2020 года. Суд решил, что в соответствии со статьей 29 российского Гражданско-процессуального кодекса иски о защите прав субъекта персональных данных могут предъявляться в суд по месту жительства истца. Это касается, например, потребительских исков к Facebook или к другим зарубежным соцсетям.
Одновременно часть российского юридического сообщества пытается придумать «пряники» для бизнеса, чтобы он выбирал российские суды и право. Еще в 2019 году Арбитражный суд Амурской области использовал английское право в одном из эпизодов разбирательств вокруг банка «Восточный». Оказалось, что с помощью экспертных мнений и пояснений российских и британских юристов возможен полноценный судебный процесс по английскому праву в России.
И все же в целом «репатриацию» судебных тяжб пока трудно считать успешной. Тем же «законом Лугового» воспользовались лишь немногие из тех, кого он касается. Призванный защитить российских предпринимателей, он в то же время грозит им новыми рисками. Если решения российских судов не будут признаваться другими государствами, может возникнуть конкуренция юрисдикций и параллельный судебный процесс за рубежом. В итоге мы увидим два судебных акта по одному и тому же делу.
Кроме того, неуверенность в юридической защите может заставить европейских и американских контрагентов российских компаний еще больше ужесточить комплаенс-контроль при заключении сделок, а то и расторгнуть уже существующие соглашения. Получается еще один удар по инвестиционному климату.
Запас российских дел
Есть и другая причина, по которой лондонские юристы могут не беспокоиться о потере клиентов из России. О ней можно узнать из того же исследования Portland Communications. Авторы отмечают, что в последние год-два на первый план выходят два вида дел с российскими участниками: о компенсации убытков банкам от непрофессиональных или мошеннических действий бывших владельцев или топ-менеджеров, а также дела о расследовании выведенных активов.
Именно такие споры — с участием банка «Открытие», Национального банка «Траст» и Центрального банка России (в лице Агентства по страхованию вкладов) — составили практически половину от всех российских исков за последний год. Тут надо вспомнить, сколько российских банков лишились лицензии, сколько их бенефициаров осели в Лондоне и сколько акционерных соглашений они успели заключить еще до Brexit. Поэтому число подобных дел будет только возрастать, что даст работу не только английским юристам, но и международным юридическим командам из разных стран, включая Россию, расследующим факты мошенничества и вывод активов для предъявления претензий гражданско-правового характера в британском суде.