Антон Именнов: «Санкции vs наследство — сын за отца отвечает?». «Эхо Москвы», 22 ноября 2018 года
Санкционная эпоха входит в свои права и санкции становятся неотъемлемой частью повседневной новостной картины. Так буквально вчера департамент Казначейства США ввёл ограничительные меры против двух российских компаний и одного гражданина. На этот раз причиной послужили не Украина и не отравление в Солсбери, а якобы поставки нефтепродуктов в Сирию в обход запрета Вашингтона. Итого на сегодня почти 700 российских лиц и компаний находятся в санкционной паутине США.
Со школьных лет всем рождённым в СССР известна фраза «Сын за отца не отвечает», которая приписываться Сталину. Благодаря прочно вошедшим в нашу жизнь санкциям или как их называет наш МИД устами Марии Захаровой — рестрикциям, эта фраза заиграла совершенно новыми красками. Причём теперь впору задаться вопросом, а не открывают ли санкции забытую страницу правовой истории про коллективную ответственность.
В санкционном списке США находятся граждане обладающие значительным капиталом, который в такой же значительной части заморожен зарубежом на веки вечные. Как минимум у семидесяти восьми человек из этого списка есть дети или будущие наследники. Да — бег времени неумолим, а вечность — это санкционный маятник, который, качаясь в могильном безмолвии, неустанно твердит лишь два слова: «Всегда, никогда! Никогда, всегда»(С). Если бы автор этих слов спустя два века заглянул бы в наше время, то согласился бы, что вечность это ещё и американские санкции, которые статичны и сохраняться даже тогда, когда люди превратятся в прах и останутся лишь воспоминания да наследники.
Казалось бы при чём здесь наследники? Ведь при взгляде с формально-юридической точки зрения, дети не должны попасть в санкционный список (SDN), их риски оказаться там минимальны. Но они имеют законное право по рождению на наследование зарубежных активов своих родителей, где их неминуемо ждут трудности в реализации этих самых прав. В первую очередь это касается разблокировки замороженного имущества на территории США и принятия по наследству недвижимого имущества, расположенного на земле под юрисдикцией звездно-полосатого флага. Тем самым наследники (они же дети) фактически отвечают за своих родителей.
Разумеется, сейчас вопрос о наследовании санкций, а также имущества подсанкционных лиц, не является исследованным и понятно почему — святая Корсунь в Крыму была обнаружена недавно и санкции в отношении российских граждан после этой находки начали вводить относительно недавно, массово с 2014 года. Осознание того, что санкции могут отразиться не только на бизнесе или деловых партнерах конкретного лица – бизнесмена или политика, но также на их личном имуществе и на их наследниках приходит не быстро, по мере того как всё менее популярным становится лозунг «не смешите мои Искандеры».
Первое, на что следует обратить внимание трансграничным наследодателям и собственников трастов — в SDN-list нет династий. Вы не увидите в санкционном списке жен и детей российских олигархов или государственных чиновников. Там нет, к примеру, героини «Татлер» Карины Ротенберг, а ведь к ней ожидались ровно такие же претензии, как и к Сулейману Керимову во Французском департаменте Приморские Альпы. Можно возразить и привести в пример Игоря Ротенберга. Однако он вполне уже состоявшийся и самостоятельный бизнесмен нашего мутного времени.
Можно конечно успокаивать себя мыслью, что старушка Европа всё ещё гуманна и помнит базовые правовые постулаты и что в Евросоюзе Суд ЕС в 2012 году запретил санкционным органам включать в санкционные списки только по причине родства с попавшими под санкции лицами если родственник не был замечен в делах и в поведении, за которое включено лицо. Если бы не одно, но значительное «но» — распространение действия санкционного режима в отношении семьи и близких подсанкционных лиц может быть выгодным для США. В особенности в тех случаях, когда у попавших под санкции лиц заморожены активы на территории Америки, например, недвижимое имущество, яхты, банковские счета.
На прямой вопрос: можно ли унаследовать санкции, ответ – нет, санкционное законодательство прямо этого не предусматривает. Могут ли дети получить в наследство санкции? Если это доля 50% в уставном капитале российского ООО «Ромашка», то тоже нет. Если это вовлеченный в глобальную финансовую систему En+, то некие ощутимые последствия все-таки будут.
Этому будет препятствовать не страшный OFAC, так как он не стоит с дубинкой за спиной наследодателя. Эффективность санкций обеспечивается, в частности, банками, иными организациями, органами и должностными лицами иностранных государств. Банк или нотариус где-нибудь в Женеве, одна из многочисленных киприотских фирм, оказывающая секретарские услуги оффшорам – вот кто фактически затруднит исполнение воли наследодателя и станет продолжателем введения и расширения санкционного права.
Недавно мы сопровождали продажу особняка во Франции, так вот due diligence у нас продолжался с мая по ноябрь, хотя постсоветские продавец с покупателем готовы были ударить по рукам и ударили таки еще в середине июля. Но ничего не произошло. Главные «танцы с бубном» продолжались вокруг франко-швейцарских банков. У обоих банков комплаенс-департаменты нашли санкционные «скелеты в шкафу». Банк продавца нашел у покупателя связь с непризнанными республиками Донбасса, а банк покупателя каким-то непонятным образом раздобыл фотографии продавца с находящимися с 2014 года под санкциями топ-политиками РФ.
Тем не менее Америка в стороне не останется, ведь, не секрет, что немалое число крупных российских бизнесменов владеют там недвижимостью. При попадании таких лиц в SDN-list их американские активы, разумеется, замораживаются. За примером далеко ходить не нужно, Олег Дерипаска испытал на себе действие санкционного режима применительно к своей квартире на Манхэттене. Поэтому вопрос вопросов заключается в том, можно ли унаследовать замороженные зарубежные активы лица, находившегося под санкциями?
А для ответа на него важно понять, возможен ли переход прав на заблокированное имущество. Если внимательно проанализировать положения Указов Президента США и Актов Казначейства США, касающихся блокировки имущества лиц, включенных в санкционный список, то он указывает на открытый перечень запрещенных сделок с заблокированным имуществом.
Волшебная фраза, превращающая всё непосильно нажитое мещанское счастье в горечь звучит так: «Все имущество и права на имущество, расположенное на территории США блокируются (кому не нравится этот термин, можно использовать выражение из ГК РФ — запрет на совершение операций с ...) и не могут быть переданы, оплачены, вывезены, изъяты или иным образом оформлены. Вывод прост — переход прав в отношении находящего на территории США заблокированного имущества подсанкционных лиц не может состояться, поскольку запрещены сами сделки, на основании которых такой переход мог бы состояться.
Однако англо-американская правовая система не была бы сама собой, если бы не оставляла узкую возможность для восстановления нарушенных прав и — даже несмотря на то, что сами санкционные акты не содержат порядка разблокирования замороженного на территории США имущества лиц, попавших в санкционный список — такая возможность есть. Достаточно бегло посмотреть на официальный сайт Казначейства США. Там приводятся некоторые примеры ситуаций, которые могут послужить основанием для делистинга (исключения из санкционного списка), в частности: положительное изменение в поведении включенного в список лица, смерть такого лица, основания для включения в список лица более не существует, включение в список основано на ошибочном установлении личности. Тем самым смерть лица, включенного в санкционный список, может (именно может, а не должна) стать основанием для принятия OFAC решения об исключении такого лица из списка. Всю процедуру мы знаем досконально и подробно здесь описывать не будем, скажем лишь, что она составит не менее 90 дней и будет весьма интерактивна.
После проведения проверки заявления OFAC предоставит письменное решение лицу, желающему исключить подсанкционное лицо из списка и разблокировать его имущество. Или нет. Но важно, что такое заявление можно подавать неоднократно.
На практике процедура исключения из списка занимает очень много времени. Террорист Шамиль Басаев находился в санкционном списке ещё в течение пяти лет после смерти от подрыва «КамАЗа» доверху набитого взрывчаткой. Происходит это потому, что при исключении лица из санкционного списка в связи со смертью размораживаются его активы. Следовательно, такие активы могут переходить в порядке наследования, но наследники также могут заниматься деятельностью, направленной против США, поэтому американцы считают, что не следует допускать их к имуществу. На всякий пожарный, как говорится. Например, кубинцы, включенные в список в 80-х годах прошлого века и давным-давно умершие, были исключены OFAC только в 2015 году.
США вообще консервативная страна и американцы тоже, поэтому их подход прагматичен: смерть лица, находившегося в SDN списке, по общему правилу не будет являться основанием для его исключения из санкционного списка, поскольку цель OFAC состоит в том, чтобы остановить поток денег. А активы вполне могут оставаться на именах числящихся в списке лиц после их смерти.
Само же исключение лица из санкционного списка порой занимает годы поскольку эксперт по санкциям должен собрать необходимую доказательственную базу которую будет сложно опровергнуть в суде если такое дело будет обжаловано. Поэтому процесс исключения в административном порядке из санкционного списка в среднем занимает от одного до двух лет, а иногда растягивается до 4-5 лет. Сам делистинг процедура сложная — OFAC применяет высокий стандарт и досконально исследует факты каждого дела, используя сложные вопросники и переписку.
В общем, пока лицо не исключено из санкционного списка, не будет разблокировано и его зарубежное имущество, что, несомненно, является «головной болью» для наследников подсанкционного лица. Суровый OFAC станет их административным собеседником возможно на долгие годы с непредсказуемым результатом, потому что отказ с формулировкой «для этого отсутствуют достаточные основания» более чем возможен. Оспаривать же такое решение в судебном порядке является еще более сложным и дорогостоящим процессом.
Что делать? По меньшей мере начинать думать об этой проблеме уже сейчас, чтобы фраза «наследство — это рука помощи, которую родители протягивают детям из могилы» (С) стала реальностью.
Но только думать мало, надо еще и планировать на будущее. А проблема практически всех российских бизнесменов — это отсутствие комплексной стратегии по рисками, тем более рисками санкционными. Я не говорю об условных первых номерах списка Форбс, так как они уже опоздали с превентивным планированием. Речь идет скорее о следующих «жертвах» санкций, которых спасет только правильный подход, а не как обычно «сделано на коленке в гараже у соседа». Ведь уже есть определенный алгоритм
оценки возможности попадания российского бизнесмена в санкционный список США. Его можно свести к трем шагам:
1. Составление пресс-портрета для указания на «слабые» места в планировании своей деятельности (при необходимости — анализ триггеров, таких как отказ в визе).
2. Корректировка поведения и стиля жизни в связи с санкционными требованиями США (например, воздействие санкционного бэкграунда (окружения) на лицо, его семью и ближайший круг общения: друзей, бизнес связи).
3. Разработка среднесрочной стратегии по нивелированию или минимизации санкционных рисков.
Надо только найти в себе мужество признать — проблема существует — и тогда решение будет обязательно найдено. А дальше уже дело юридической техники.
Антон Именнов, адвокат, управляющий партнер московского офиса Pen & Paper